Официальная интернет-версия бумажного журнала

Юлия Бачинская

Иногда на нашу долю выпадают испытания, вынести которые невозможно. Когда в январе этого года Юлия Бачинская узнала о гибели мужа Геннадия в автокатастрофе, ее жизнь, казалось, тоже кончилась. Одна, с маленькой дочкой на руках, вокруг — пересуды: Геннадий был известным и популярным радиоведущим, и его смерть вызвала волну обсуждений во всех средствах массовой информации. И в это время в журнале «Роды.ru» уже готовилось к выпуску интервью с Геннадием и Юлией — еще недавно такими счастливыми и любящими… Получилось так, что оно стало последним интервью Геннадия. Почти год спустя Юлия Бачинская нашла в себе силы не только воскреснуть к новой жизни без любимого мужа, но и вернуться в те счастливые воспоминания, без которых она, наверное, не смогла бы выжить. С ее любезного разрешения мы публикуем это интервью, а также беседуем с вдовой о том, что составляет смысл ее жизни сегодня.

— Юля, что сейчас наполняет вашу жизнь?
Юлия: Я никогда не представляла себя домашней женой. Да и Гена не хотел этого, он хотел, чтобы я нашла какое-то свое дело. И еще во время беременности я решила, что это будет благотворительность. Гена тоже занимался благотворительностью, хотя звучит это слишком пафосно, да? Он просто помогал людям, давал свои честно заработанные деньги на восстановление монастыря, на лечение раковых больных.

Поэтому вместе с Сергеем Стиллавиным мы создали благотворительный фонд помощи жертвам автокатастроф. Фонд носит имя Гены. У нас — два направления деятельности: помощь людям, пострадавшим в автокатастрофах, и пропаганда безопасности дорожного движения. Мы постараемся призвать мужчин не совершать необдуманные поступки, не забывать, что у них есть жены и дети. Фонд уже начал свою работу. (Помощь и поддержка женщинам, оставшимся вдовами и потерявшим мужей в авариях — в проекте.)
Не скажу, что все просто. Я совмещаю должности и президента, и учредителя, что не позволяет мне расслабиться. Полагаться я могу только на себя. Но я такой человек: если за что-то берусь, то выполнить должна это на 100% и «на пять с плюсом». Мы опекаем нескольких детишек, которым помогаем сейчас сделать необходимые им операции: ищем врачей, хорошие клиники и конечно же деньги для того, чтобы вылечить этих детей. Когда ты видишь несчастного ребенка, знаешь его историю, видишь, что ему необходима помощь, остаться безучастной невозможно! И если удастся поставить фонд на ноги, то я хочу, чтобы это стало делом моей жизни.
— Сергей Стиллавин участвует в жизни фонда?
Юлия:
Он — один из учредителей фонда и наш «рупор». Сережа в курсе всего, что происходит в фонде. Он как никто другой ощутил потерю Гены: они столько лет работали вместе, очень много общались.
— Много времени у вас отнимает работа в фонде?
Юлия:Да, но я стараюсь себя притормаживать, вспоминаю Гену, у которого от усталости были постоянно красные глаза. Он пытался успеть все, будто спешил жить. Сейчас я смотрю на себя и вижу те же красные от недосыпа глаза. Надо сбавлять обороты. Я стараюсь, но не очень получается. Есть люди, которые помогают, но я люблю все контролировать сама, стараюсь все успеть.
— Вам уже приходилось общаться с женщинами, попавшими в ситуацию, подобную вашей?
Юлия:
Прошло два дня после гибели Гены, и мне позвонила девушка, которая нашла меня через друзей. Она несколько лет назад пережила подобную трагедию и рассказала мне, как она сейчас живет, что в ее жизни происходит. На тот момент мне это было хоть каким-то утешением. Я поняла, что началась другая жизнь, в которой я не одинока: есть дочка, мама, родные люди, близкие друзья.
Несколько месяцев назад ко мне обратилась девушка, у которой муж тоже погиб в автокатастрофе, и она осталась одна с ребенком. Я поехала к ней в гости. Проговорили мы с ней несколько часов, выговорились, поплакали, а потом и ей и мне стало легче. В нашей ситуации общение — это золото. Ты понимаешь, что жизнь продолжается, что есть ради кого жить — ради маленького человечка, который от тебя зависит, что ты теперь и за папу и за маму, что не имеешь права опускать руки.

— Такое счастье, что у вас есть Лиза!
Юлия: Юлия: На самом деле именно дочка помогла мне выжить после смерти Гены, который был для меня всем: мужем, другом, братом, соратником, отцом, второй половиной. Он действительно был моей половиной! Мы шли по жизни, держась за руки, с момента нашего решения жить вместе! Нам было так хорошо вместе, у нас были одни взгляды на жизнь — мы смотрели в одном направлении. Потеряв фактически половину себя, я спаслась только благодаря Лизе. Ведь ее режим дня не отменялся, и как бы мне не хотелось сложить руки на груди, я все равно вставала, кормила ее, переодевала, гуляла, укладывала спать. Когда позвонили и сказали, что Гена погиб, первая мысль была — сохранить молоко, потому что Гена был так рад, что я Лизу кормлю грудью. Первый месяц после гибели мужа я постоянно находилась состоянии шока, организм как-то тормозил психику. Сохранить грудное вскармливание удалось до пяти месяцев, потом Лиза сама от молока отказалась, оно стало портиться.
— А с психологом вы стали работать сразу же после трагедии?
Юлия:
Я почувствовала, что мне нужна профессиональная помощь, через несколько месяцев после трагедии. Психолог мне очень помог! Есть такие моменты, разобраться в которых не в состоянии помочь ни друзья, ни родные, ни тем более ты сам. Сейчас я советуюсь с психологом, как мне Лизоньку воспитывать, потому что у нас такое женское царство. До появления в моей жизни Гены единственным мужчиной в нашей семье был мой отчим. Когда я вышла замуж, отчим воспрянул душой, и они с Геной стали настоящими друзьями. Сейчас он опять остался единственным мужчиной в нашей семье. Отчим Лизу любит безгранично, но он много работает и не может уделять ей достаточно времени. По совету психолога я приучаю Лизу к понятию «папа». Говорю, что эту игрушку папа купил, эту кроватку папа собрал. Кстати, еще во время моей беременности Гена заехал в «Кенгуру» и накупил кучу игрушек: цыпленка, ослика, что-то еще. Эти игрушки теперь у Лизы любимые. А еще Лиза узнает папу на фотографиях. И улыбается ему. У меня сейчас два смысла жизни: Лиза и фонд.
— Кто вам помогает растить Лизу?
Юлия: Моя мама и моя бабушка души в Лизе не чают. Безумно ее любят и заботятся о ней. Они ей разрешают все! Однако главным авторитетом в глазах дочери должна быть именно я. У меня были мысли опустить руки и уйти из жизни — не физически, а просто спрятаться от всех. Но я понимаю, что не имею права этого делать, потому что для Лизы я должна быть примером, чтобы ей было на кого равняться в отсутствие мужской руки.

— Сейчас уже можно сказать какой у Лизы характер?
Юлия: Характером дочь пошла в папу. Я ее называю своим Ильей Муромцем, потому что она сильная девочка и моя опора.
А вы не боитесь ее избаловать?
Юлия:
Боюсь, ведь она сейчас растет в переизбытке любви и внимания. Надо приучать ее к самостоятельности и давать право выбора. Как это сделать? Вот, например, я хочу, чтобы Лиза, как и я в детстве, занималась художественной гимнастикой, чтобы она была девушкой изящной и стройной, красиво двигалась. Бабушка же хочет, чтобы Лиза была оперной певицей, потому что у нее голос сильный. И вот мы все за Лизу уже решили, и в какую школу она пойдет, и чем заниматься она будет. Но это неправильно. Ребенок сам должен сделать выбор.

— Вы знаете, что такое счастье?
Юлия:
Да. По крайней мере, я знаю, что такое любить и быть любимой. Я благодарна Богу за каждый день, проведенный вместе с Геной. Я знаю, что люди могут прожить всю жизнь и не испытать чего-то подобного. С этим теплом, которое мне Гена подарил, я иду по жизни.

Электронная версия